Итак, продолжаем разговор о “непрямом контакте”: манипуляциях и психологических играх. Все без исключения они “играются” по одному и тому же четкому алгоритму, открытому и описанному Стивеном Карпманом, учеником Эрика Берна.

Ты наверняка слышал об этой схеме — она называется “треугольником Карпмана”, а еще “магическим треугольником”, “драматическим треугольником” или, проще, “схемой ЖэПээС”. И даже если ты не слишком хорошо знаком с ней в теории, то совершенно точно неоднократно испытывал ее на себе, так сказать, практически. Был активным участником. Все мы время от времени оказываемся в данном треугольнике, просто потому, что он — универсальный алгоритм по которому привычно выстраивают отношения и контакты все психологически незрелые личности. А таких у нас, увы, большинство.

Ремарка: что я имею в виду, говоря “незрелая личность”? В данном случае, речь о взрослом человеке с дисбалансом между внутренними фигурами — Родителем, Ребенком и Взрослым.
Как ты помнишь, с точки зрения транзактного анализа, в структуре нашей личности выделяется несколько частей: Взрослый, Родители (критикующий и заботливый), Дети (адаптивный, протестный, свободный). У психологически зрелого человека все эти части развиты гармонично, равновесно, имеют свои зоны ответственности, не претендуют на “территорию” других фигур и управляются Взрослым.
У незрелой личности Взрослая часть, как правило, развита слабо (а то и вовсе недоразвита), практически не имеет права голоса, а во внутреннем мире “рулят” Родитель и Дитя. Причем, зачастую, у них перепутанный функционал, они берут на себя управление там, где это неуместно. В общем, достаточно подробно я писала об этом здесь.

Что важно в рамках темы? Психологически зрелые люди способны (и предпочитают) строить прямые коммуникации, незрелые личности строят общение и отношения на основе манипуляций и психологических игр. Иначе говоря, по схеме Ж-П-С: жертва-преследователь-спасатель, или магическому драматическому треугольнику Карпмана. Чаще всего, само собой, бессознательно.

Это значит, что все участники манипуляции — и тот, кто манипулирует, и тот, кем манипулируют, — заходят в нее с одной из трех вышеобозначенных позиций. И вот что сразу нужно понять: “жертва” — это совсем не обязательно тот, КЕМ манипулируют, а “преследователь” — не всегда тот, КТО манипулирует. Нет, жертва, преследователь и спасатель — это, так сказать, роли, игровые позиции. Это во-первых. А во-вторых, — и вот почему треугольник называют “магическим” — в процессе манипулятивного взаимодействия (психологической игры) участники будут обязательно перемещаться с позиции на позицию, пока не побывают во всех трех. Таков закон построения манипуляций. Ниже я расскажу об этом подробнее, а пока хочу обратить ваше внимание вот на что:

в психологической игре на самом нет “правых” и “неправых”, или там “несправедливо обиженных”.

Иначе говоря, нет преступника и пострадавшего. Да, в предыдущей статье я сказала, что объект манипуляций (тот, кем манипулируют) по сути становится “жертвой насилия”. Но вот в чем дело: если речь идет не о ребенке и не о беспомощном (в прямом смысле — физически или интеллектуально недееспособном) взрослом, то того, кем проманипулировали, вполне можно считать “добровольно пострадавшим”. Почему так? Ну, смотри: у манипулятора, как уже говорилось, всегда два мотива — предъявляемый (якобы настоящий) и скрытый истинный. Потому манипулятор и начинает игру, потому и выстраивает многоходовки вместо прямой коммуникации. Но! Другой-то почему становится объектом манипуляции? А потому, что у него тоже есть это “двойное дно”, эти бессознательные скрытые истинные потребности, страхи и так далее — на которые, собственно, и “нажимает” манипулятор. И вот почему и манипулятор, и объект его воздействия в процессе игры как бы меняются “ролями”, проходят через все три позиции: и для “преступника”-манипулятора, и для “потерпевшего” такой способ коммуникаций привычен, а зачастую и — является единственно возможным.

Проще говоря, зрелого человека, у которого нет тайн от самого себя, который знает и осознает свои истинные потребности, в том числе, и так называемые “теневые”, “неодобряемые”, практически невозможно заманить в игровые отношения, в манипулятивное взаимодействие. Я говорю “практически”, ибо сомневаюсь, что можно быть самоосознанным на сто процентов, абсолютно ВСЁ о себе знать, не иметь белых пятен. Так что какие-то “кнопочки” и “дырочки”, за которые может зацепить манипулятор есть у всех. Без исключения. Просто у зрелой личности их — в разы меньше.

Итак, повторю: все участники манипулятивного взаимодействия попадают в игру именно потому, что имеют скрытые неосознаваемые (за редким исключением) мотивы. Иначе говоря, цели. И в процессе игры перемещаются по всем трем углам треугольника. Однако, у каждого из нас при этом есть, так сказать, “любимые” позиции — те, из которых мы чаще всего заходим в психологическую игру (причем, вне зависимости от того, являемся ли мы инициатором действа или же включаемся затем, откликаясь на инициативу манипулятора). Если сейчас ты немного запутался, то, думаю, станет понятнее после более подробного знакомства с каждым из “персонажей” карпмановского треугольника.

Отличаются они, эти роли, эго-позицией (внутренней фигурой, которая “рулит” в этот момент - Дитя или один из Родителей), проявлениями (что человек декларирует: говорит, делает) и, само собой, скрытыми целями (истинными мотивами). Ах, да, еще чувствами, которые человек испытывает, находясь в той или иной роли. Кстати, именно по ним проще всего определить, кто ты сейчас - жертва, спасатель или агрессор (преследователь). Ну что, давайте знакомиться.

Жертва
Эго-позиция: конечно же, ребенок. Адаптивное дитя, если точнее. Соответственно, находясь в позиции “жертвы”, человек испытывает весь спектр эмоций бесправного и зависимого “малыша”: беспомощность, отчаяние, беспросветность, ощущение тупика, ощущение вынужденности (подчиняться, терпеть, смиряться и так далее), бессилие, собственную никчемность, ненужность, неправильность, “нетаковость”, растерянность, страх, обида, жалость к себе.
Как проявляется: жалуется, страдает, замирает, выражает очень много сомнений (что зачастую выглядит как такая, знаешь, “капризность”). Это все с одной стороны. С другой, жертвяк постоянно стремится угодить и гадать, терпит, молчит о своих потребностях, отказывается о них в пользу потребностей других, подстраивается, демонстрирует свою зависимость — например, через идеализацию партнера и обесценивание себя.
Скрытые цели: ну, первым делом, конечно же, переложить ответственность за себя на другого. Точнее, добиться, чтобы другой сам взял эту самую ответственность. Во-вторых, заслужить (даже — выстрадать) любовь, профилактировать отвержение, получить гарантии того, что от него не откажутся, его не бросят. Именно для этого “жертвяк” своей такой самоотреченностью создает “ситуации долга”: я жертвую собой, и за это ты мне “должен”.
На чем играет: как уже сказано, на чувстве долга, а точнее — чувстве вины партнера.

Преследователь
Эго-позиция: критикующий родитель. Которого иначе можно назвать внутренним обвинителем, насильником. Чувства, характерные для этой фигуры: праведный гнев, ощущение собственной правоты, превосходства. Кроме того преследователь испытывает нешуточное раздражение на жертву — вкупе с презрением к слабости, беспомощности и так далее. Спасателями Преследователь тоже недоволен, воспринимает их как досадную помеху, и — да, презирает: ведь спасители-избавители ошибаются, и только он, Агрессор, знает, что нужно делать, как поступить прямо сейчас). Ну и в процессе игры/манипулятивного взаимодействия преследователя нередко охватывает эдакий охотничий азарт, стремление во что бы то ни стало загнать жертву в угол.
Как проявляется: думаю, тут все достаточно очевидно — открыто-агрессивно. То есть: контроль, требования, давление, запугивание, принуждение, психологическое или физическое насилие, обвинение и осуждение, предъявление претензий и обесценивание — в форме жесткой критики или высмеивания. Впрочем, менторские наставления, нотации, нудное “пиление” — это тоже фишки Преследователя.
Скрытые цели: при помощи контроля подчинить себе партнера, чтобы гарантированно избежать отвержения — и тем самым обрести безопасность.
На чем играет: на страхах партнера.

Спасатель
Эго-позиция: заботливый родитель. Вообще, фигура Спасателя (Избавителя) может показаться весьма привлекательной: он ведь такой весь великодушный, благородный, прощающий, производит впечатление эдакого мудреца… И когда мы попадаем в этот “угол” треугольника, мы и чувства, казалось бы, испытываем по большей части весьма, скажем так, одобряемые: сопереживание, желание сделать благо (облагодетельствовать), помочь, такое снисходительное принятие… Рыцарь в сияющих доспехах и мать Тереза в одном флаконе. Ага.
Только на самом деле вышеперечисленные чувства — самообман. А истинные эмоции и переживания Спасителя совсем не так “красивы”: чувство превосходства над жертвой, гордость (точнее будет сказать, гордыня, знаешь, ощущение своей идеальности, безгрешности, безупречности), ощущение собственного всемогущества (да-да, ни больше, ни меньше), всесилия, жалость (а вовсе не сочувствие), причем, такая жалость-то, с оттенком презрения, а то и — брезгливости. Ну и, пожалуй, ведущее у Избавителя — так называемая “гиперответственность”, иначе говоря, ответственность ЗА другого (других). Божественная такая ответственность. А на самом деле, огромное, прокачанное такое… чувство вины.

Ремарка: я не случайно уделяю так много внимания именно Спасателю. Дело в том, что в нашем менталитете, в нашей культуре эта фигура изрядно романтизирована. И потому я хочу, чтобы ты понимал: Спаситель в треугольнике Карпмана — это не Иисус, не Данко, не князь Мышкин. Нет, этот персонаж — из старого анекдота: “и вот все в слоновьем дерьме, а я стою в центре — весь в белом”. Кроме шуток, Спаситель из карпмановского треугольника, на самом деле, самая жуткая из всех трех фигур.

Идем дальше. Как проявляется Спаситель: опекает, советует, решает чужие проблемы, оказывает непрошенные услуги, причиняет “добро”, решает и делает за других. И. конечно же, берет на себя очень много не своей ответственности.
Скрытые цели: обменять “добро” (которое причиняет) на любовь, а главное — преданность, получить подтверждение собственной ценности, привязать к себе жертву (сделать зависимой от себя) — и тем самым обезопасить себя от… правильно, отвержения.
На чем играет: на чувстве благодарности партнера. Той благодарности, которая, на самом деле, ни что иное, как все то же чувство долга.

Две ладони для хлопка
Итак, понимаешь теперь, почему, во-первых, в этом треугольнике нет “положительных” персонажей? Да, потому что у каждой из этих фигур есть скрытые мотивы. И каждая стремится реализовать их отнюдь не прямыми способами. И почему выше я сказала, что в манипулятивном взаимодействии все участники “не без греха” (и это во-вторых), думаю, тоже теперь понятно, да? Есть такое выражение: для хлопка нужны две ладони. В нашем случае, участники психологической игры цепляют друг друга именно за ниточки скрытых целей (и потребностей): за стремление гарантированно не быть отвергнутым, к безопасности. Иллюзорной, конечно же, но эта иллюзорность ведь не осознается! 

Дабы не перегружать эту статью, в следующей я расскажу подробнее, почему треугольник Карпмана называют магическим, почему “игроки” в обязательном порядке перемещаются по всем его углам. И еще — о том, в какие игры по этой схеме мы играем сами с собой, зачем мы это делаем и как в этих “развлечениях” используем других людей. оставайся на связи!

P.S. Копирование материалов на сторонние сайты запрещено, а вот за репосты в социальные сети с указанием ссылки буду весьма признательна))).

Автор: Наталья А. Шатц

Источник: schatzna.ru