«Белые пятна» повседневной истории Казахстана) 

Обывательское представление о том, что казахи-кочевники не умывались, к великому сожаленью, живуче даже в XXI веке, что связано отчасти с малоизученностью на материалах Казахстана такого жанра, как история повседневности. Вопреки мифам евроцентристов и коммунистов номадизм и гигиена (также номадизм и мусульманская грамота) – это вовсе не противоположные понятия.  Особое отношение к личной гигиене у кочевников происходит после принятия ислама, обернувшегося серьезной перестройкой ментальности и быта казахов с учетом требований мусульманской религии.       

Итак, казахи-мусульмане во все времена, даже в условиях  перманентного кризиса номадизма и нарастания социальных катаклизмов в период XVIII-нач.XX вв. соблюдали основные правила личной гигиены, которые были приняты их предками много столетий назад. Это «тахарат» (омовение, по казахски – «дарет»), который делился на малый и большой (полное умывание тела) и имел свои особенности. «Дарет» был обязательным предварительным условием индивидуальной молитвы, участия в похоронах, военном сражении, интимной близости, кормления грудью ребенка и т.д. В казахском языке издавна  существует словосочетание «дәрет алу» (в смысле совершения омовения). Для ежедневного туалета использовали медные кувшины-кумганы, которые были в каждом доме, даже у самых бедных кочевников-мусульман.

Сохранились исторические фотографии, где на фоне степного пейзажа группа казахов среднего и пожилого возраста готовятся к намазу, умываются (нач. ХХ в.). Для совершения большого или полного омовения тела (ғұсыл, «гусль» — араб.) степняки, пусть не имевшие как оседлые мусульмане удобные бани (хамам и пр.), тем не менее находили приспособления. В специально отведенной юрте (а для древних, благополучных эпох мы можем догадываться о достойных «кочующих банях») было все для принятия водной процедуры: большие тазы и корыта (астау), ведра, водочерпалки, мыло, полотенца и пр. Кстати, новорожденных у казахов вообще купали каждый день в серебряных тазах.

В отличие от арабов и других народов Востока казахи жили не в пустынной и полупустынной географической зоне, а, слава Аллаху, на территории, относящейся в основном к зоне степей, в меру обводненных. Так что недостатка воды (в том числе питьевой) в нашей истории никогда не было. Всегда поблизости от кочевий были речки, озера. Летом кочевники вдоволь купались в природных бассейнах. В Степи была развитая сеть колодцев («құдық). Степные колодцы «құдық» – это вообще отдельная тема. Кочевники Евразии на протяжении тысячелетней истории были и оставались прекрасными строителями колодцев, некоторые из них поражали глубиной (десятки метров), стены их были вымощены камнями.

В зимнее время казахи могли растопить снег, пополняя запасы воды.          С другой стороны, нельзя абсолютизировать кочевой образ жизни: на самом деле большая часть казахов в прошлом были в реальности полукочевниками, т.к. с поздней осени и зимой они уже жили в стационарных жилищах, мазанках (кыстау, кышлак). Там были и здания мечетей, различные пристройки, для содержания скота, в том числе и бани.      

Как у всех элементарно цивилизованных народов, в казахской традиции были оговорены все нормы туалетного этикета: для отправления естественных потребностей казах с кумганом в руках удалялся в специально  отведенное, недоступное взору людей отдаленное место на окраинах аула (лощина, овраги; возле стационарных кыстау делали выгребные ямы). Как мусульманин он соблюдал при этом все предписания и правила (например: в исламе справлять нужду можно только в сидячем положении, а не стоя). Затем он очищался  от «наджаса» (нечистоты, экскременты; каз. «нәжіс») с помощью песка или сухой глины и воды; экскременты нужно было  закопать и засыпать землей, а не оставлялись открытыми. (Сравните в Торе у евреев:  «И закрой испражнение твое, ибо Господь, Бог твой, ходит среди стана твоего»).

Затем, отойдя подальше, возле ручья и т.д., кочевник-мусульманин моет по особым правилам руки до локтей, лицо, уши, даже ступни ног до щиколотки, полощет рот и горло. Казахи всегда использовали мыло – «сабын» (по-арабски «сабун», по-узбекски «савун»), покупая его при торговом обмене со среднеазиатскими городами. Дорогие пахучие мыла и масляные духи (әтір) из восточных городов, другая парфюмерия, изящные зеркальца считались желанными праздниками для девушек на Наурыз, в дни сватовства и т.д.  Кроме того, в своем натуральном хозяйстве казахи также изготавливали хозяйственное и банное мыло, всегда имели мыловаренный промысел.

В собрании фото казахов из Кунсткамеры есть картины, где казашки варят мыло и стирают им белье. Правда, здесь нужно оговорить, что ничего хорошего в этом нет, ведь именно нарастающая нищета, войны, непомерные налоги, упадок скотоводства и пр. сделали невозможным нормальный товарообмен с соседями. Казахи не от хорошей жизни отказались от импортных ковров, тканей, галантереи, посуды, мыла и пр. из Средней Азии и Китая. Торговый обмен с Россией был неэквивалентным и в конце концов вообще разорил народ (н-р, за кусок мыла или пачку чая просили барана). Поэтому с конца XIX–нач. ХХ в. хозяйство казахов становится почти полностью натуральным, закрытым; вся его тяжесть ложится в основном на плечи женщин, вынужденных заниматься такими адскими работами, как изготовление войлока, варка мыла и пр. 

Вообще, если казахи якобы не мылись и не стирали, интересно, как могла поддерживаться белоснежная чистота женских кимешеков (а эти головные уборы шились только из белой ткани)? Сверкающая белизна кимешека была всегда предметом гордости и признаком чистоплотности и аккуратности женской особы, а не очень чистый кимешек сразу вызывал насмешки и осуждение. Женщины из богатых аристократических семей применяли нехитрую импортную косметику – сурьму для бровей, белила, хну и т.д., имели специальные «косметички», где лежали зеркальцо, пудра и пр. Об этом писал даже в отношении XIX века русский дипломат А. Левшин.

Что ж тогда говорить  о блеске и благополучии ханской эпохи, когда супруги и дочери золотоордынских и казахских султанов, шурша шелковыми, бархатными и парчовыми одеяниями, звеня тяжелой массой золотых украшений и подвесок,  сверкая бриллиантами («гаухар») ездили по Степи не иначе, как в сопровождении многочисленной прислуги в каретах с крошечными окошками, называвшихся «күйме». Также, к изумленью обывателя и крикам скептиков заметим, что принцессы Золотой Орды выходили на прогулки по Волге на золотых лодках (есть достоверные описания послов из Египта), а казахские ханши и ханшайым (принцессы) вместо собак таскали с собой ручных гепардов в красивых ошейниках…

Роскошные казахские повозки-кареты для женщин исчезают примерно в XVIII веке в связи с военизацией быта,  вновь появляются кареты уже в модернизированном варианте у казахской аристократии в нач. XIX века,         в царский период. Кстати, красавицы Великой Степи в древние эпохи закрывали свои лица тонкой шелковой вуалью для защиты от обычных в нашем климатическом поясе ветров и солнца (тем более приветствовал это ислам). В бессмертном лироэпосе «Кыз Жибек» и других произведениях  белизна и нежность кожи «ару» (красавиц) описана в таких выраженьях, как «чьи лица никогда не коснулось дыхание ветра» и пр. 

Даже в ранний колониальный период (примерно до конца XIX в.) в среде кочевой аристократии сохранились и культивировались чистота и опрятность, любовь к изяществу и роскоши. Вот как описывает русский путешественник юрту казахского султана Тезеке: «Юрта состояла  из красиво расшитых  тесьмой войлоков и была роскошно убрана бухарскими коврами…Мы справедливо могли удивляться и простору, и комфорту этой жилой юрты и богатству ее убранства высокого качества бухарскими, кашгарскими и  текинскими коврами. И разнообразию домашней утвари, отчасти восточного, отчасти русского производства. Между этой утварью были и китайские фарфоровые чашки, и русские стеклянные стаканы, и блюдечки, и русские ножи и вилки, и серебряные ложки, и красивые  по своим формам бухарские медные кумганы (рукомойники и лоханки) и русская деревянная посуда…      В одной стороне юрты помещался большой диван-постель, прикрытый богатыми одеялами, мозаично сшитыми из разноцветных шелковых материй…Впереди дивана-постели на текинском ковре сидела жена Аблеса, одетая в богатый китайский шелковый халат. На ее голове была белая, живописно сложенная повязка» (из мемуаров П. Семенова-Тяншанского).

Казахские мужчины постоянно брили головы, стригли бороды и усы (согласно исламу они не должны покрывать губу). Все – мужчины, женщины, дети – поддерживали в чистоте ротовую полость, постоянно полоща рот  до и после еды (согласно Сунне Пророка), а также применяли специальные зубочистки (в музеях Казахстана имеются экспонаты), стригли ногти. Женщины и девушки у казахов тщательно ухаживали за волосами, в средневековую эпоху казашки заплетали от 10 до 40 косичек, украшая их золотыми и серебряными подвесками.

И опять сравнение с инволюцией эпохи колониализма: чрезмерная отягощенность физическим трудом, тяжелым бытом, страдания,  болезни, войны и миграции привели к тому, что прическа, одежда казашек стали упрощенными, одежда значительно подешевела. «Поздняя» казашка носит только две косы, ювелирные украшения из серебра (в ранние исторические эпохи серебро считалось у нас более дешевым из драгоценных металлов и из него изготавливали предметы быта, сундуки, седла и пр.).

Как известно, в процессе присоединения к Российской империи более 200 лет вспыхивали одно за другим восстания. Казахский народ последние примерно 200-300 лет (если начинать с джунгарской агрессии) был вынужден жить в экстремальных условиях. Конечно, это прямо влияет на ментальность, привычки, быт и т.д. Мы потеряли мудрость, знания, традицию, истинный этикет, эстетическую культуру, упал уровень интеллекта. Вот что пишут философы и психологи о войне: «Полная разруха, груды развалин и мусора, антисанитарные условия повсюду, колоссальный уровень загрязнения всевозможных видов, изуродованные и искалеченные тела, панорама разлагающихся трупов и костяков – вот  непременные последствия войн на протяжении всей истории» (С. Гроф. «Психология будущего»).

Итак, казахи в условиях сурового военно-кочевого быта, быть может, не отличались, так сказать, «немецкой чистоплотностью», но назвать их законченными грязнулями и дикарями тоже нельзя. Здесь также важно иметь в виду, что вообще в древности народы не были столь озабочены гигиеной. Некоторые древние цивилизации и города Востока знали канализационную систему, бани и т.д. Но, например, христианские народы вплоть до середины XIX века вообще не знали понятия личной гигиены, в том числе  аристократия и короли. Есть хрестоматийный факт о том, что королева Испании Изабелла Кастильская (конец XV в.) сама признавалась, что за всю жизнь мылась всего два раза – при рождении и в день свадьбы. У монахов и священников грязь и вши считались особыми признаками святости; «христиан всегда раздражали ритуальные омовения конкурирующих религий – иудаизма и, позже, ислама» (см. «Гигиена в Средние века: французы вообще не мылись» // http://ncor.ru/article/201-hygiene&post=2564580_426).

Известно, что Русь славилась своими банями. И все же, жители русских и западноевропейских селений и городов до распространения современной медицины и цивилизации (XIX в.) стояли в смысле санитарной гигиены ниже мусульман и казахов-кочевников. Например, в ежедневном туалете использовалась стоячая вода (запрещенная исламом), семья умывалась коллективно в одном и том же тазу, не было привычки мыть руки перед едой, не ухаживали за бородой и усами. Среди народов Европы и России были издавна распространены венерические заболевания, в том числе сифилис, позже занесенный в ходе колонизации в Казахскую Степь (Сейчас открыто говорят и пишут в серьезных биографических исследованиях, что даже сам Ленин, «вождь народов», переболел в молодости сифилисом). 

Даже в весьма неблагополучное время – нач. ХХ в. на территории Мангыстау, где казахи-адайцы после серии жестоких столкновений с царскими отрядами были окончательно покорены и оттеснены на этот безжизненный полуостров (который ранее использовался только зимой, в качестве «кыстау») врач Рихард Карутц был удивлен следованию казахов исламским правилам личной гигиены, постоянного мытья рук перед трапезой, стрижки ногтей и т.д. (книга Р. Карутца «Среди киргиз и туркмен на Мангышлаке»).

 Казах-кочевник с детства знал, что волосы и ногти нельзя разбрасывать, а нужно пойти и закопать их в чистую землю; что нельзя сморкаться и плевать, куда попало; что начинать кушать надо со словом «Бисмилля» (Во имя Господа) и только после начала трапезы взрослыми; что кушать нужно медленно, тщательно прожевывая, знать умеренность в еде (канагат), а закончить трапезу следует со словом «Аллаху акбар», после еды  прополоскать рот. Всему этому нас научила не Советская власть, а ислам и наши собственные предки-кочевники.

Таковы элементарные штрихи к казахскому «адабу» (әдеп – этикет), которые рассеивают наглый советский миф о том, что только «Великий Октябрь» (т.е. коммунистический переворот в России в 1917 г.) спас и вывел казахов из полузвериного состояния. Впрочем, мы согласны, что особенно в промежутке 1920-50-е гг. казахи действительно оказались в нечеловеческих социальных условиях, попав в жуткую гуманитарную катастрофу. В пик тоталитарного советского режима в Казахстане существование нашего народа мало чем отличалась от жизни заключенных в нацистских концлагерях, от подневольной жизни негров и горестной картины плантационного рабства в ряде западных стран. В час Величайшей Национальной Трагедии – 1930-32 гг. некогда симпатичный, мудрый, гордый, упитанный народ-батыр (потомки богоподобных рыцарей и аристократок Золотой Орды и Казахского Султаната) был превращен в глубоко несчастный, голодный, больной, грязный, оборванный, вшивый народ, стоявший на грани полного исчезновения и коллективного умопомешательства…если бы не сказал Аллах «Да не погибнет народ казахский!» (сравните в орхонских надписях слова Тенгри «Да не погибнет тюркский народ!»)… 

Назира Нуртазина,

историк, религиовед